Андрей Козырев
Андрей Козырев — поэт, прозаик, издатель. Родился в Омске в 1988 г. Автор девяти сборников стихов и прозы. Публиковался в журналах «Арион», «Кольцо А», «Плавучий мост», «Новый Гильгамеш», «Журнал Поэтов», «Сибирские огни», «День и Ночь», «Литературный Омск», альманахах «Складчина», «Тарские ворота» и др. Главный редактор литературно-художественного журнала «Менестрель», руководитель онлайн-школы при журнале. Глава оргкомитета Международной литературной премии им. И.Ф.Анненского. Член Союза писателей Москвы.
ОБРАЗЫ ПРИРОДЫ В СТИХАХ ОЛЕГА ЧЕРТОВА
Статья
Немецкий философ Эрнст Кассирер определил человека как «символическое животное». Человеку свойственно наделять каждый предмет двумя смыслами: прямым и символическим. В этом двоемирии заключается один из источников возникновения культуры как таковой.
Предметы и явления, выступающие в качестве символов, образуют своеобразный символический космос, самостоятельный сложный мир. Одной из наиболее важных составляющих этой символической вселенной является животный и растительный мир.
В человеческом сознании животные (звери, птицы, рыбы, насекомые и др.) выступают как символы, на основе которых составляются образные картины тех или иных аспектов бытия. Символика животных распространяется и на высшие основы самого человека (так, представления о душе находят выражение в облике птицы).
Мыслители Древнего мира полагали, что определенные животные могут воплощать космические и божественные энергии. Двенадцать животных зодиака представляют собой архетипические символы и олицетворяют замкнутый цикл энергий.
Олег Чертов, защитивший диссертацию по философии Северного Ренессанса, прекрасно знал язык символов и использовал в своих стихах образы тех или иных животных и растений для обозначения определенных духовных категорий.
Животные. Наиболее часто упоминаются в стихах Олега животные – пес, кот, лиса, крыса, насекомые, в первую очередь – пауки. Все они обозначают, как правило, те или иные пороки и темные явления внешнего и внутреннего мира. Интересно, что животные, символизировавшие в средние века благие начала (лев, орел, лебедь, единорог, грифон), в творчестве Чертова почти не упоминаются. Возможно, это определяется просто тем, что в контексте земной жизни поэта, в сибирском мегаполисе конца ХХ века, были широко распространены только домашние животные, которых он и описывал, потому что они чаще попадались на глаза. Впрочем, дело может быть и в том, что пороки «маленького человека», символами которых выступают домашние животные, были наибольшей опасностью для мыслителя мещанских 1980-х и бандитских 1990-х годов, а героические добродетели, воплощаемые вольными зверями, на этом периоде истории встречались крайне редко.
Наиболее часто у Олега Чертова упоминается демоническая животная триада, три мелких хищных зверя, связанные с временами года. Осень в стихах предстает в обличии рыжей лисы, зима – трехглавого пса (Цербера), весна – мартовского кота:
Три месяца зимы, как три бродячих пса, с оглядкой
Перебежали путь и скрылись за углом.
И вслед за ними март, пушистый кот, украдкой
Потерся о косяк и мой покинул дом.
Потом зашел апрель, светловолосый мальчик,
С пасхальным куличом, с кувшином талых вод…
Но в этот смутный год все следует иначе –
Ночами воют псы, а днем скребется кот.
В другом стихотворении зима прямо сравнивается с демоническим трехглавым псом, вырывающимся из адской тьмы:
Вот слезы на коре ствола,
То осень подошла.
Как близко осень подошла
И под кустом легла.
Под можжевеловым кустом
И рыжим бьет хвостом.
А хвост, летая вверх и вниз,
Бьет по холсту как кисть.
…И три астральные часа
Процарствует лиса,
Пока не вырвется из тьмы
Трехглавый пес зимы.
Думается, что лиса традиционно выступает в этих стихах в качестве символа обмана «прелести земной», пес – слепой и бессмысленной злобы, кот – сладострастия. В облике лисы, несмотря на лживость этого существа, есть и творческие черты, кот тоже иногда упоминается в стихах Олега как существо, спасающее от одиночества, сиротства пребыванья на земле (как в стихотворении «Дом пустынный, нежилой…»). Но пес всегда обозначает темное начало. Чаще всего он упоминается в зимнем контексте:
Январь. Голландские полотна.
Вовсю ветра.
Непогрешима и свободна
Душа с утра.
Брожу в лесу оледенелом,
Где был весной:
Слетает снег, и пахнет снегом
И белизной.
Забылась в белом сне дорога,
И нет следов.
Но от безмолвия до Бога
Лишь долгий вдох.
Спадает в матовую заводь
Неяркий свет…
Лохматый пес, как чья-то память,
Пролаял вслед.
Пес здесь появляется в момент приближения лирического героя к Богу и пытается отвлечь от высоких мыслей и переживаний.
В одном из последних стихотворений Олега, описывающих хаос, в который скатилась страна в 1990-е годы, упоминаются свирепствующие стаи псов – символ алчных преступных личностей, бандитских группировок, разворовывающих страну, которым было суждено прервать земной путь самого поэта. Интересно то, что собака, дружественное человеку существо, воплощение верности и преданности, практически не встречается в стихах Чертова – только пес, алчный, агрессивный и жестокий зверь.
Но самым темным в творчестве Олега Чертова предстает образ крысы. В стихотворении «Крысолов» это животное, помимо алчности, жестокости и хитрости, обозначает также предательство. Оно появляется в апокалиптической ситуации, порождаемое Сатурном – темным античным божеством, в христианстве ассоциирующимся с сатаной:
Злые чары у Сатурна-старика:
Стаи черных, длиннохвостых, злобных снов
Выпускает колченогий из мешка.
Прокричало мне: «Спасите, крысолов!» –
Эхо в городе уснувших мастеров.
А над городом моим – парад планет.
Злые чары понависли, словно сеть.
И приманки в крысоловке больше нет,
Сон волшебный затянулся, словно смерть…
Важной частью анималистической символики со времен античности выступают насекомые. Бабочка, например, обозначает воскресение души, вырывающейся из кокона плоти в преображенном виде. Но символ бабочки в стихах Чертова практически отсутствует. Наиболее часто у него появляется такой персонаж, как паук, символ Демиурга, темного повелителя вселенной, временно завладевшего Божьим творением:
Уставив в небо панцирь свой зеркальный,
Меня соткал паук зодиакальный,
Сплетая, словно нити, свет и тьму.
Но оттого болит душа живая,
Что, чем тусклее пряжа световая,
Тем больше зла я на себя приму.
Паутинка, выпускаемая пауком, – символ судьбы. Лирический герой поэта верит в свою судьбу, относится к предначертанным ему событиям (подвигу и жертве) со светлым смирением, поэтому паутина появляется в стихах Олега, как правило, в просветленном контексте:
Вот паутина пролетела
За ветром вслед,
И в ускользающем движенье
Явилась связь.
И я гонюсь за паутиной.
И каждый звук
В словах, мной не произнесенных,
Пасхально свят.
И в беге том необратимом,
Во взмахе рук,
В предпостижении осеннем
Явилась связь.
(«Как будто солнце охладело…»)
От века к веку дрожь сильней
В стволе и ветвях отдается.
Позванивает, но не рвется
Святая паутинка дней.
Когда ж на нитку-бытие
Нацелен нож, в глубокой муке
Его хватают Божьи руки
За острие!
(«Подвешена на ветку Древа…»)
Конкретизируется свет
В непрочной нити паутинной –
Тяну континуум бытийный
Сквозь вязкий мрак последних лет,
Покуда световая нить
Еще не рвется предо мною,
Хоть и натянута струною
И аж звенит!
(«Сентябрь, окрашенный свинцом…»)
Паутинки, носящиеся в воздухе в начале осени, – это знаки свыше, материализовавшиеся лучи света, и август, время сбора урожая и подведения итогов за прожитый год, выступает как период просветленного осознания своей судьбы, христианского катарсиса: «Да будет воля Твоя».
Другим светлым образом в лирике Олега Чертова является птица. Интересно то, что чаще всего у Олега упоминается просто птица, без упоминания вида и породы, – по-видимому, поэт имел в виду райских птиц, о которых земные люди не имеют точного представления. Изредка упоминаются в стихах жемчужный голубь (символ благовещения) и петух (символ раскаяния апостола Петра). Но чаще всего – просто птица, «неземная», «странная» или «горняя» – символ неких окрыленных небесных сил, охраняющих человечество:
…Туман по низинам клубится,
Роса на траве и коре.
И странная серая птица
Тревожно кричит на заре, –
читаем мы в описании рая.
…Христос не оставляет нас в беде,
Пускай нелепа снасть берестяная:
Уже взмывает птица неземная,
Как светлый меч пикируя к воде.
Темны, Господь, знамения Твои!
Ужели тварь слепая нас поглотит,
Стремительно идя на запах плоти,
Покуда птица ищет блик Любви, –
читаем в стихотворении, описывающем кризис человеческой цивилизации.
Описывая крайнюю богооставленность современного общества, поэт упоминает о птицах:
Здесь мрак и тлен, здесь умирают птицы.
Дочитаны последние страницы.
Здесь нет избранья, кроме багряницы,
Здесь все равны пред ангельской трубой!
А когда надо рассказать о причастности человеческой души к небу, он говорит о духовном родстве людей и птиц:
Но помнят крылья звездное пространство,
И нас своими почитают птицы.
И чувствую, как Божие дыханье,
Молочный снег – пылающим лицом!
Наиболее светлым образом природы в стихах Олега Чертова является образ древа. Если в традиционном контексте христианской (и языческой) культуры древо ассоциируется с жизнью, вечным ростом, обновлением, цветением и принесением плодов, то у Олега, поэта голгофского склада, на первый план выступает древо Креста, символ жертвы и искупления, которое расцветет только потом, в постапокалиптическую эпоху. Жертвенность, кротость, мудрость древа подчеркиваются в раннем стихотворном триптихе «Язык деревьев»:
Я разучился понимать язык деревьев,
Ствола гудение, свистящий шепот хвои.
Я сжался весь от жалости и боли.
Душа, как ель зимой, заиндевела.
И немота, как ледяная корка,
И на уста легла печать немая.
Все понимая, но не принимая,
Седею я от бесполезной скорби.
Но за лекарство горькое – спасибо.
Впиваюсь жадно в терпкий запах дыма.
Пути Господни – неисповедимы.
О чем молчание Твое, Спаситель?
В другом стихотворении Олег пишет о взращенном им древе, которое, хотя и было срублено, успело принести благие плоды:
И было семя – мне в удел.
Взлетая, падая порою,
Кормя его своею кровью,
Растил я Древо, как умел.
Вот зашумел зеленый свод,
И бьется мысль на нитке нерва:
Не то, что Каин срубит Древо,
А то, что Авель вкусит плод!
В этом контексте древо, вскормленное кровью поэта, – это его судьба, его духовное и творческое наследие, за которое он заплатил своей жизнью и которое окормляет новые поколения поэтов и мыслителей.
Береза, главное дерево русской поэзии, в лирике Олега Чертова предстает как символ Богоматери, снисходящей к заблудшей России:
Когда мы веру до конца утратим,
Среди мирских соблазнов и сетей,
Последней нас оставит Богоматерь –
Своих безумных немощных детей.
Тогда зловеще заскрипят ворота,
Войдет беда в незащищенный дом,
Но Богоматерь явится сиротам
Березою пречистой за окном.
Как дети, после тягостной разлуки,
Бежав из дома собственного зла,
Переплетем с ветвями наши руки,
Припав губами к молоку ствола.
Здесь речь идет не о пантеизме, вопреки утверждению одного современного критика. Это эсхатологический символизм, вера в пронизанность природы и человеческого бытия божественными энергиями. Природа не тождественна Богу, как одеяние не тождественно человеку, но она передает нам высшие смыслы, которых многим их нас иначе, может быть, не постичь.
Таким образом, в поэтическом мире Олега Чертова встречается значительная часть средневекового животного бестиария. Животные (кот, лиса, пес, крыса), как правило, символизируют пороки, они описываются в высшей степени подробно и живописно. Насекомые (паук, стрекоза) духовно чуть выше, они наделены высшей мудростью и окрыленностью. Птицы ассоциируются с ангелами, они приносят людям весть надежды (как голубь) или тревоги (как петух). Деревья же символизируют кроткую растительную мудрость и жертвенность, они связываются в сознании поэта не с древом грехопадения, а с древом креста. Поэт, живший в конце ХХ века, осознанно выстраивал свой поэтический космос, выбирая из средневекового словаря природных символов только те, которые близки его мироощущению. И в наши дни созданный им мир привлекает внимание людей, ищущих в природе и быте божественных знаков, необходимых для созидания духовного очага.
