ТЕРМИТНИК
Роман в штрихах
(фрагменты)
Хуторок в степи
«Отца-матери у него нет, только вот мы – дед с бабкой. Наш это, наш, вот документы, отдайте его нам».
И к ним вытолкнули из общего ряда истощенного дохляка в лохмотьях, пропитавшихся смесью крови и мокрой глины. Остальных повели в овраг и велели им лечь и не двигаться пока не приедет перевозка для раненых и пленных. Кормить, хранить и беречь их никто не собирался. Но тут, как на зло, затесался среди них один контрактный немец с повязкой Красного креста. И командир велел включить «гуманизм и терпимость к врагу», как их учили в международном лагере на переподготовке. Придется отгрузить этот балласт в тыл, вместо того чтобы... и прикопать, чтоб как землей от взрыва. Но с этим немцем... Потом вопросов не оберешься. Одно дело воевать, другое дело убивать без дела раненого и безоружного.
И пока дед с бабкой вели доставшегося им по переговорной квоте чужого парня к старенькой разбитой машинке, за их спиной в овраге полыхнуло так, что дрогнула и задымилась земля до самого неба. Но они даже не оглянулись.
Парень был им чужой. Зато живой теперь будет. Своего внука они давно потеряли, еще в самых первых боях за их никому, кроме них самих, не нужный хуторок в выжженой и бесплодной степи.
28.05.23
Кровать с балдахином
Трудно в это поверить, но ему для вдохновения всю жизнь хватало одной жены. Спали они отдельно, но он почти каждую ночь приходил к ней и, если надо было, иногда ласково, а иногда грубо ее будил. Все зависело от того, как идет работа. Он давно считался едва ли не самым лучшим аранжировщиком среди живущих в своей стране, и работы у него всегда было не просто много, а очень много. Он и спал порой у себя в студии, маленькой и довольно душной пристройке к дому ее родителей в Малаховке. В этом обветшавшем уже большом доме, как помнится, и медовый месяц они провели, денег ни на что другое не было. Родители Инны неохотно, с кривой улыбкой, отдали тогда им ключи и предупредили, что в доме стоит не рухлядь, как ему может показаться, а старинная мебель и антиквариат. И когда под ними, от молодой их страсти, развалилась скрипучая кровать красного дерева с резными ангелочками на прикроватных столбах по бокам и даже каким-то подобием балдахина, то свекор с упреком сказал неугомонным молодым, чтоб вызвали мастеров и починили . Что кровать эта еще екатерининских времен и, может быть, даже из самого Зимнего или Летнего дворца была вывезена его дедом, боевым комиссаром.
«Ну да, ну да.. Небось этот дед и возглавил тогда шайку таких же, как он, боевых грабителей и матросов», – подумал про себя Никита. И заказал на Озоне новую широкую и крепкую кровать. Без балдахина.
10 октября 2023
Мусорщик и билетерша
Как это могло случиться в их академической среде? Родители этого молодняка со всех сторон не просто доктора наук, а по меньшей мере членкоры. И сын с невесткой не подвели родню, получили красные дипломы. И ушли из науки, даже не ступив на порог ее. А занялись бизнесом. Но таким, что и сказать-то неловко: вывозом городского мусора и организацией гастролей модных певцов и певичек. Это звучало, как ему казалось, унизительно. Кому расскажешь, что сын не математик, а мусорщик! А невестка что-то типа билетерши. Чем больше реализует билетов, тем сытнее станет их жизнь. От такого непредвиденного позора, а как еще назвать такое понижение социальной планки и такое обрушение родительских надежд, он решил скрыться из родного города с глаз долой. И окончательно закрепился в лаборатории небольшого английского университета, подписав довольно кабальный договор на оставшиеся до пенсии годы. И когда на севере-востоке Англии закрыли не только лабораторию спектрального анализа, но и сам университет, он понял, что остался ни с чем. Служебную квартиру следует сдать, выходное пособие такое, что не разгуляешься и жилье не приобретешь. А возвращаться с пустой сумой к преуспевающим в их позорном для его слуха бизнесе детям как-то не комильфо. А дети и правда преуспели. Бизнес их оказался сверхдоходным. Поначалу они построили огромный особняк, потом обросли домами и виллами на Кипре и в Испании. Купили квартиру в Дубае, потому что это стало модно в их кругах. А что это за круги, он не знал и знать не хотел.
«Ученье – свет, а неученье – тьма», – горько усмехнулся научный пенсионер, переступая порог новой квартиры, купленной для него детьми, мусорщиком и билетершей. Трудно ему было смириться с тем, что наука и наука жить порою прямо противоположны по задачам. И по отдаче.
1 августа 2023
Лучница
Разговор за разговором, и ты невольно начинаешь на себя примерять это чужое платье – чужую юность. Смотришь – не сходится, застежки лопаются или, наоборот, слишком просторное, мешковатое, не к лицу.
Ну вот было у нее много любовей, причем влюблялась всегда она. Поджигательница чужих семейных овинов. Смотришь, уже пылают до небес стога душистого свежего сена. Значит, коровы и дети будут зимой голодными. А их отца уже давно увели огородами, на веревочке, как бычка.
Разорит гнездо-другое и поет себе на заре, новую любовную трель выводит.
А ведь с виду и не скажешь. Ученая да работящая. Стройная да гибкая. Тугая, сильная, натянутая, как тетива. Да и спортом всегда занималась, из лука стреляла. Чемпионкой страны чуть не стала. Лучница – разлучница... У самой уже давно двое народилось от разных законных мужей. Один даже девственником ей достался. Но вот как торкнется под ребро что-то горячее, невыносимое. Еще чуть-чуть, и скромное ее платьице прожжет насквозь – вот и пропал мужик. Идет за ней, как заговоренный.
Это сейчас она внуков нянчит. А глаз все равно горит да нутро загорается, если вспоминать начнет.
А рассказать некому. Вроде и стыдного ничего нет – все можно законами природы объяснить, по натуре, так сказать, было. А рвется изнутри, в слова преображается. Такое тайное да интимное только попутчице случайной в поезде можно рассказать. Дальше нее не пойдет, только поохает да поахает, да и забудет.
А тут как раз соседнюю дачу сдали незнакомой семье, чужакам неведомым. Поселок дачный был ведомственным, считался элитным, исключительно по близости к столице. А дачи старые, деревянные, хрупкие, если уж и не дряхлые совсем. Все тут давно знали друг друга, чужие секреты тут же становились общими.
Вот и пошла гулять по лесным просекам с новой соседкой, и взорвалась изнутри словами о сладостном и давнем, запретном и полузабытом. Думала, чужая, не запомнит, отмахнется. Тогда и услышала: «Не мое это платье, не по размеру. У меня другая юность была. Дети без отца росли. На трех работах пахала...» Что-то странное при этом, как показалось, прозвучало в глухом голосе случайной спутницы. И тогда она впервые внимательно посмотрела на нее. И что-то дрогнуло внутри не по-хорошему. Ну да ладно.
Лето выдалось в этом году сухое и жаркое. А ночью вдруг разразилась долгожданная гроза. Молнии били без передышки, и никто не знает, почему загорелась именно дача лучницы, и почему она оказалась дома одна, несмотря на большую семью, которая в летние дни обычно заполняла собой все медовые ячейки большой старой дачи.
А новые соседи, видимо, крепко спали. Поэтому слишком поздно вызвали пожарных.
Бандуристы
Три часа пополудни – любимое время Галины Савраскиной, в замужестве Нечипайло. Неизвестно, откуда что бралось: прибавлялось сил, тело становилось легким, почти невесомым, ноги были готовы выделывать танцевальные коленца, голос становился звонче, и студиозусы поднимали головы от телефонных экранчиков и начинали смотреть на нее во все глаза и слушать во все уши, вынимая из них невидимые до того беспроводные наушники.
А она, запрокинув голову, встряхивала рыжей шевелюрой, как гнедая лошадь пышным хвостом на военном плацу, могла бы и победное ржание издать, если бы не боялась потерять нить обычной для нее рутинной лекции, ни о чем таком уж особенном. Но завораживала и покоряла молодую аудиторию вспышками энергии, красотой голосовых модуляций и боевым окрасом дизайнерских одежд.
А что... время-то и впрямь выдалось им всем военное. Воюют все, не переставая. Институты и кафедры перестраивают и сдвигают свои квадриги в боях за бюджетные и частные милостыни, называемые грантами на научные разработки.
И в ее аудитории есть «золотые детки», которые могут за семейным ужином вдруг сказать, что у них есть крутая тетка, читает свой спецкурс так, что заслушаешься. И он бы хотел, папочка, к ней в магистратуру. Такая фемина выведет его на орбиту научного анализа. Эту странную науку она им и преподает.
Вот только фамилия у нее неудобная для нашего времени. Но говорят, она уже развелась и фамилию скоро сменит на нашу. А муж ее давно уехал в Канаду и там вошел в круги, о которых у нас сейчас не принято вспоминать. В общем-то... говорят, был пианистом, а стал бандуристом. Ансамбль из слепцов создал на деньги диаспоры. Одним словом: «Взяв бы я бандуру та заграв, що знав. Через ту бандуру бандуристом став».
Вечером, переодевшись в домашнее и поужинав варениками с творогом, Галина Нечипайло сначала долго слушала трио Маренич, а потом на тихой слезе подключалась к Скайпу. И часто до самого московского утра говорила и говорила с любимым мужем. Прерываясь только на репетиции его ансамбля, а они там, в канадской глубинке, были не каждый день. Поэтому она и просила деканат ставить ее спецкурс на вторую половину дня. Не высыпалась. От любви и дури – до игры на бандуре...
В новом расписании их института она уже стояла как Савраскина. И мало кто знал, что это была фамилия ее мужа. Именно она из них двоих была в девичестве Нечипайло.
Вот ведь как: время-то их «не чипало, не чипало», да вдруг зацепило и поволокло. И никому до конца непонятно, кто из них тут больший бандурист. И зачем. И почему.
22 августа 2023
Соитие
Она была безымянна – эта картина, на которой лоснились и бликовали перламутровые лепестки с жемчужными каплями дождя. И на которой слились в одно целое три зрелых, обильных плотью розы. Нежный розовый румянец на лицах этих трех прелестниц, школьного, скорее всего возраста, притягивал взгляды публики. Красота магнетической силы.
Ну и как назвать? Три сестры? Три грации? Просто «Тройка» с намеком на ревкомы 30-х? Юные революционерки с фанатическим румянцем на щеках. Это может понравиться релокантам, наводнившим очередную «столицу мира». Примут за своего. Если вообще примут.
И вспомнил день, когда он их встретил в саду у Нади. Да, именно встретил, иначе не скажешь. Розовый куст, вздрагивая от первого осеннего ветра, всеми соцветиями стремился отражать рассеянный солнечный свет, но уже исходил ранней осенней слезой. Цветы на нем росли купами, крупными соцветиями, словно прижимаясь друг к другу, чтобы спастись в любовных или дружеских объятиях от скорых заморозков, от гибельного зимнего безлюбовья. Он хорошо помнил, что эти три опаловые розы столкнулись с ним на входе лицом к лицу, словно это были не цветы, а персонажи любовной пьесы с трагическим финалом. Это на мгновение остановило его. Мгновение, достаточное для того, чтобы почувствовать, что в саду за чайным столом уже сидел кто-то чужой и третий, и его вкрадчивый баритон обволакивал собеседницу липкой паутиной соблазна. А Надя смеялась. Как хорошо он знал этот ее смех! Она сама как-то назвала этот свой нежный волнующий рокот гормональным. Дрожь пробежала по его хребту от макушки до кончиков пальцев.
Он достал из рюкзака свой Nikon и сделал несколько снимков этих розовых девичьих головок, слившихся в любовном порыве в единое целое. Он не мог не помнить, что именно это невольное любование прекрасным и привычка делать свою фотоработу в любых обстоятельствах остановили его тогда на пороге беды и унижения. Он тихо открыл калитку, никто даже не заметил, что он приходил. А через пару месяцев он получил от них приглашение на свадьбу. Потом уехал.
Теперь на этом европейском фотобиеннале он выставил несколько своих работ из цикла «Персоны сада». И эта работа должна была стать центральной. Осталось только дать ей название.
«СОИТИЕ, – подумал он. – Никак иначе». И поставил подпись под фотокартиной.
17 августа 2023
Старое золото
Что-то она его ото всех прячет, этого своего четвертого мужа. Может, карлик, может, горбун. Но она всегда без него на всех встречах, деловых и личных...
А ведь предыдущего знали все. Тоже был не красавец. Но личность яркая.
Жаль только, что личность – это не лицо. Но с лица воду не пить. Да и любила она его.
Первый подло оставил ее одну с дочкой и даже пытался лишить ее прописки и выселить из Москвы, доказывая, что брак был с ее стороны если не фиктивный, то уж точно по расчету. Но заявление у него не приняли. Наличие младенца говорило властям об обратном. Второй – пил. Да так, что довел не только себя, но и ее до белой горячки. Третьего любила, как бешеная. А он был обычным мужским шовинистом и считал все ее научные труды и заслуги случайностью или даже «списанным уроком», шпаргалкой любовника из академических кругов. А любовника, он считал, при ее внешности у нее не могло не быть.
Пышные ее волосы цвета старого золота. Медового цвета глаза. Молочная кожа без пятнышка. Сочные, всегда влажные аппетитные губы. Свои, без ухищрений. И он, этот третий, хотел запереть все это богатство в сундук и доставать только по большим праздникам, пока не пропиталось нафталином, как любимая лисья шуба сияющего рыжего цвета.
Хороша она была даже в этом возрасте поздней зрелости.
И вот теперь этот четвертый. Прямо какой-то «агент под прикрытием». Просто он где-то там есть, и все. Чтобы не подумали, что она вышла в тираж и больше никому не нужна.
Друзьям в интернете постоянно сообщала, что уехала к нему в Питер и скоро вернется в Москву. Где, по сути, ей давно нечего было делать. Лекции в частном ВУЗЕе давно читала онлайн. Заседания кафедры и научного совета были два раза в месяц, по субботам. Избежать их было легко, записавшись спикером на следующее заседание.
Подловили ее совершенно случайно. Въехали на Сапсане в Питер на выходные большой компанией да и встретилась на платформе. И этот загадочный четвертый ее встречал. Он оказался крупным импозантным мужчиной средних лет в дорогом долгополом пальто, такие были в моде лет двадцать назад. Не старый, нет. Пожалуй, пожилой, но не обветшавший.
И стало вдруг понятно, как день: она стеснялась не его. Стеснялась своей нелюбви к нему. Это и была ее тайна. Тайна большой нелюбви, которую лучше хранить за семью печатями, как хранят запретную или даже преступную страсть, боясь обнаружить и обнажить. Как нечто постыдное.
27 августа 2023
Этюд Шопена
Светлый такой мальчик. Беленький. Пригожий. Всегда всем улыбался. Помимо своей воли.
Потому что, будь его воля, он бы их всех зубами загрыз, так они все ему опротивели.
А они ему: «Играй, играй, чудесный ты наш. Шопена, Шопена наподдай». Но он-то знал, что у них только шопинг в голове, а не Шопен, у этих жен и содержанок.
А они ему: «После фуршета много еды останется, покушай потом вместе с обслугой на кухне. Ты ведь тоже поляк, как и твой нищий гений. Или ты литовец. Нам без разницы, но ведь вы сами виноваты, юнцы. Не тому учились в школе, как мой папа говорил!»
Ранним, туманным по осени утром из особняка Зеньковских в безналоговой зоне, на границе одного из новых минигосударств, разъезжались гости. Вернее, те, что остались живы после внезапно охватившего многих из них удушья, когда в конце гламурной вечеринки вдруг лопнули цветные декоративные шарики, наполненные, как оказалось, веселящим газом.
У высоких замковых ворот их ждал улыбчивый светлоглазый юноша в белом смокинге с живой бабочкой на шейном платке. Выжившие, в том числе из ума, ночные гости закрытого для посторонних мероприятия опускали в его шапокляк, цилиндр, стильное клоунское кепи драгоценности, банковские карты и телефоны.
«Для бедных поляков, для бедных литовцев!» – издевательским тоном восклицал стервец. Между прочим, недавний лауреат конкурса имени кого-то там в Париже. Где некогда бедствовал его великий земляк.
Да что там великий! Величайший.
Не для того же он страдал. Не для того...
30 августа 2023
Новобранец
«Под землей живем, привыкай. Летают эти гады беспилотные над нами, даже ночью на движение реагируют. Но только если выше метра. А так бы все ресурсы взрывные растратили на зайцев-кроликов. Развелось их тут в лесопосадках видимо-невидимо, после того как разрушили тут все, в том числе частные кроличьи хозяйства. Так что бери волокушу, нагружай снарядами, ветками замаскируйся, и, как стемнеет, опять ползи потихоньку промеж кустов, по высокому бурьяну, от орудия к орудию. Разгружай волокушу и обратно. Прошлой ночью же получилось. Три ходки успел сделать. Ты худой да плоский, плохо питался, наверно, в детдоме. А юркий, словно уж какой! И жилистый, сила есть. Повезло нам, кажется. Новобранцев нам мало доставалось при раздаче, когда выбивало напрочь полбатальона и вас к нам подгоняли, чтобы дыры заткнуть. Да и что тут говорить, выбивало молодняк этот очень быстро. Неумехи ретивые. В бой рвались, без понятия, что сейчас сражаются не люди, а машины. А мы хоть и в дядьки им по возрасту годимся и беречь себя научились, а их не успевали ничему научить.
Эх... Бери ранец, новобранец! Да хлеба ломоть, да кусман сала, да фляжку со спиртом не забудь. Ну, пацан, в добрый путь. Ждем до рассвета, потом начнем огнем их покрывать, а ты как раз посередке можешь оказаться.
Адрес матери оставил ротному? Ах, да... ты же из детдома. Выходит, никто и не узнает, если что...»
12 декабря 2023
Спиноза
А вот мыслитель-графоман... Это еще та незадача. Был один такой в моей жизни. Писал трактаты. Да, философские трактаты, представь себе. Сначала от руки. Потом на пишущей машинке. А потом уже файлы загружал и рассылки делал сразу по десяткам, а потом уже по сотням электронных адресов. Тяжелая доля. Нет, не у него. А у тех, кого он обрекал на прочтение. Ну, например, по должности в научном журнале или, что хуже, по дружбе. Да...
Сам-то он был вполне собою доволен, ведь времени зря не терял – мыслил. Значит, как говорили его предшественники, существовал. А на что существовал – тоже не вопрос. Шлифовал оптические стекла! Как Спиноза! Тот ведь тоже мастером в этих делах был. Не шучу. И наш мыслитель со временем мастерскую оптическую открыл, одну, потом вторую. Потом счет им потерял. Образование профильное позволяло. Физтех закончил с отличием... еще в те, советские, времена. Тогда хорошо, говорят, учили. Люди многое могли. На многое были способны. Он когда-то даже кандидатскую по оптическим эффектам в космосе с блеском защитил. Едва за двадцать ему было. Оставляли на кафедре, но он ушел. Чтобы мыслить.
Есть в этом во всем какая-то безрассудная удаль. Он все думал, что если сейчас его не поймут, не издадут, не начнут изучать и внедрять в общественное сознание, как какого-то там Хайдеггера, то ведь потом, дальше, в вечности... Расшифруют, осознают и растащат на цитаты.
Ну да, ну да... ты угадал. Он оставил большое наследство. Но не в научной философии, как мечтал. Его «побочка», оптические мастерские и прочая, как он думал, лабуда, принесла немало денег. И сейчас его дети судятся за свои наследственные доли. До смертоубийства чуть не дошли. А сундук с его рукописями, он, кстати, по старинке хранил свои философские сокровища в основном на бумажных носителях, отвезли на старую дачу. А при дележе наследства там такое творилось...
Сгорела дача, говорят. Жаль, ах, как жаль, что мысль нематериальна.
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать, ни в ломбард заложить, как сказал кто-то, не помню кто, не силен в этом. Но – в любом случае – этот кто-то был прав.
7 января 2024
Пройдоха
«О-о... мы с тобой – два дурака пара», – сказала она. «Ты хотела сказать: два сапога пара». «Нет-нет. Именно два дурака! Ведь опять влезли туда, куда нас не просили. Насоветовали ему, дали все данные, открыли ворота, как говорится, вот нас и запрягли. Теперь вези – не хочу. А я похохочу. Так ведь? А он ведь половину докторской у тебя слизал, а ты молчишь».
И она пошла на балкон снимать промороженное на январском ветру белье. Он вышел туда же выкурить, как всегда, последнюю сигарету. Дверь захлопнулась, и они остались там, обморозились и попали в ту самую больницу, где работал их давний знакомый, которого именно они и насоветовали тестю взять врачом с последующим повышением. Их протеже даже обрадовался, как им показалось, отдал распоряжение обработать обмороженные места мазью, поставить капельницы, сделать укол успокаивающий. И более никакого особого внимания, никаких вопросов о самочувствии они не дождались. Они так и пролежали всю ночь на высоких носилках, на сквозняках в проходном коридоре, пока утром не прошел ее отец. «Как же так, – сказал, глядя на их забинтованные пальцы, – почему мне никто не позвонил, раз вы сами не можете набрать мой номер. Вот ведь два дурака, прости Господи. При чем тут ваша деликатность. Хотите ампутацию конечностей, когда можно обойтись пересадкой кожи, как при ожогах? Но все нужно делать вовремя. Спасать себя надо уметь! Есть же свободные места в палатах!! А где дежурный врач? Ах, сменился. Но он же ваш старый друг!»
«Ну да... – прошептала дочь сквозь марлевую маску на лице, –...и, типа, лучше новых двух... Что мы ему, папа, такого хорошего сделали, что он нас так невзлюбил...»
«Вчера я как раз приказ подписал о его назначении моим замом. Уйду, он тут все возглавит. И отменить нельзя. Приказ в Министерство ушел. И он тоже... ушел...забыл о вас, что ли... чему вас только жизнь учит...» И добавил: «Прохвосту все по ГОСТу. Догнать и отобрать уже не получится. Но попробовать можно».
20 января 2024
Спальник
Стали они лагерем в тот раз над незамерзающей даже в морозы речкой Илеть, разбили палатки. Давно хотели сюда выбраться. Думали, леса тут глухие, марийские, почти тайга. Но через пару дней вокруг них уже десять палаток было. Молодой галдеж вокруг. Тишины не дождешься. Засобирались парни домой, да не успели. Отвлеклись на лакомое, девчачье.
Ей скажи, что она красивая, она и похорошеет тут же. Скажи: ах, как тебе идет это платье! И оно заиграет на ней, заволнуется фалдами, засветится, закружевится.
Девчонка, что с нее возьмешь.
И он взял. Не раздумывая. Потому что она сказала, что ей уже восемнадцать. А думать все же надо было. Кто его только за язык дернул! Раззадорил словами, поднес спичку к сухому хворосту. Она загорелась вся, запылала. Говори не говори, да теперь кто поверит, что она сама пришла, сама в спальник к нему залезла, якобы чтоб согреться.
Говорит, что из тюрьмы его дождется. Всего семь лет дали. Может по УДО и раньше выйдет. Не старый еще будет, сказала.
29.01.24
Герой-любовник
«Сходили в кино, называется. Столько звону было, и все зря. Ну ты же знаешь, амплуа классического героя предполагает наработанные годами штампы. Молодой, стройный, пылкий, пожирающий глазами предмет своего вожделения. А этот громоздкий увалень выпадает из всех наработанных веками схем».
«Не люблю этого актера, до телесной дрожи, до отвращения! Во все фильмы и сериалы его суют, как будто других нет. А ведь всюду у него одинаковое выражение лица, по которому видно, что еб..т молча, не глядя в глаза, а утром уходит не попрощавшись. Ведь очевидно, то есть видно очами, что по самой структуре своего тела и по снулому выражению лица он даже по роли слово «люблю» из себя не выдавит! Натура не та. Ни трепета, ни нежности, ни страсти. Тяжелая похоть во всех его телодвижениях, и более ничего!»
«Говорят, у него от каждой партнерши по ребенку. Слышала, что студентки тоже от него фанатеют, он преподает им актерское мастерство. Трудно представить, чему именно он их может научить».
«И тем не менее это главный еб..рь современного нам с тобой теле- и киноэкрана. То есть вот прям именно сейчас такой у нас герой-любовник нашего времени! Без явных лирических чувств и прочего любовного антиквариата. Есть только чувственность – или как еще можно поприличнее назвать эту жидкую и скользкую субстанцию, которая сочится из всех пор его громоздкого тела, включая уши. Не потому ли многие героини, и киношные, и реальные, словно заколдованные идут на запах его семени! И ведь рожают, не требуя ничего взамен. Что характерно: и на экране, и в жизни».
«А мне сегодня любовь приснилась. Она вот здесь, в грудной ямке, живет, не ниже. Бабочки в животе у тех, кто, прости, острой пищи на ночь поел, это проблема, как говорится, телесного низа. А у меня не так. Вот тут, в груди они порхают, под самое горло поступает блаженство и растекается по телу. Жаль, что только во сне. Пока мой воюет, только так и могу к нему прикоснуться. И тут меня такой волной нежности обдает... девятый вал. Как, ты говоришь, фамилия этого актера? Не могу запомнить».
«И не надо. Забудь. Он не твой герой. У тебя свой есть. Может, и дождешься еще. Может, вернется...»
5 февраля 2024
Вопросы веры
Да, у Веры всегда были вопросы. И самые неудобные. И, что характерно, невовремя. Особенно замучила она своими вопросами в детстве. Любопытная очень была. И когда бабушка однажды от нее отмахнулась и с досадой сказала: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!» – маленькая Вера заплакала от жалости и к себе, и к этой Варваре.
В церковь ее впервые взяли в пять лет, до этого думали – мала еще, не поймет ничего. И опять испугали. Не разрешили ничего есть и пить. Заставили стоять в тесной толпе, а там было душно и страшно, как в лесу среди больших деревьев. И она незаметно ускользнула и каким-то чудом через боковую, едва заметную служебную дверцу слева от иконостаса пробралась в алтарь тогда, когда он был пуст, потому что весь клир вышел на амвон с чашей, Евангелием и славословием. Нашла, где спрятаться, свернулась калачиком под большим бархатным креслом, стоящим на огромных львиных лапах. И затихла.
После причастия ее хватились и обнаружили спящей. Она и дома долго не просыпалась. А проснулась поздно вечером и, захлебываясь слезами, сказала, что там она увидела много странных людей, в основном это были какие-то дедушки с бородой в длинных золотых халатах, похожие на царей из сказки, которые закрылись от всех тех, кто давно хотел есть и пить, а сами пили вино из большого (ей так показалось) кувшина и ели хлеб. А она от страха и голода сомлела и больше ничего не помнит.
«Новый Лев Толстой в доме растет, – пошутил тогда отец, – реформатор православия! Тот тоже отказывался есть плоть Господню и пить кровь его». Больше ее в церковь не водили. Ждали, пока созреет и дорастет до понимания. И она росла себе и росла. И произросла.
Крестили ее еще в младенчестве, в полной неосознанности происходящего. И это ощущение причастности к тому, чего она не понимает, не на шутку тревожило ее в годы учебы на факультете медицинской биофизики. А дальнейшая работа в биологической лаборатории не добавила ей веры в нечто иное, чем научные опыты и результаты. Тут всегда все ясно. И вопросы излишни. Спокойно и ровно шла ее жизнь, пока она не поехала зачем-то с экскурсией на Соловки. Долго ли, коротко ли сказка сказывается, да только именно там она причастилась впервые в жизни и после этого словно по воздуху прошлась, настолько перестала ощущать свое тело. Словно и правда Дух Святой осенил ее голову, набитую многими знаниями, неспособными тем не менее объяснить необъяснимое.
Да, воистину неисповедимы пути веры. Благорастворения воздУхов, глубокие покаянные вздохи и слезы блаженства на воскресных и праздничных службах стали для Веры насущной и даже какой-то болезненной необходимостью. А уж в вопросах веры со временем она стала неуступчива и даже слегка фанатична.
7 февраля 2024
Синяки
Под его взглядом одежда с нее спадала, как легкая пенка для ванной, когда выходишь из спасительной теплой воды в тьму внешнюю. Взбитая нежная пена ночной рубашки и раньше не совсем и не всю ее покрывала. Потому что любила спать голой. Да, именно голой, а не обнаженной. Обнаженка – это для его мастерской, где иногда так холодно, что не только она, но и другие его модели синеют до дрожи. И такими вот синими и предстают перед зрителями на его выставках. А их почему-то не так уж и мало. В Н/Й галерей едва ли не больше, чем закусочных. Продажи идут плохо. Не суть. Есть спрос, есть бэкграунд с непростой биографией, наживет скандалами имя, появятся и продажи. Но были и шипы на встречной дороге, где шины успеха с шумом лопаются и тормозят. К примеру, разве поймут иностранцы многослойные смыслы названия выставки СИНЯКИ?!
Только носитель языка может вспомнить, что синяками на его бывшей родине называли пьяниц, испившихся до синевы. А еще это синяки и гематомы на ее хрупком, костистом тельце после побоев пьяного художника. Или краска на ее гусиной коже – от индиго до лазури – во время инсталляции боди-арта с публичной фотосессией. Так что быть голой для нее – еще и работа. Этот перформанс с синяками от краски на теле оказался самым доходным. Собралась хорошая сумма донатов, которой заполнился антикварный цилиндр с атласной подкладкой на входе в галерею, с табличкой над ним на трех языках, включая родной: «Наши модели три дня не ели!»
И как сказать, кому тут повезло быть в фокусе у любителей горяченького и перченого в новом искусстве. Она четыре границы пересекла, чтобы догнать его, после того как он бросил ее и даже, как это ни банально звучит, «мать-старушку». Любила, что ли. Или не смогла жить без побоев и унижений. Статус беженки получить было нелегко: медсестра – значит военнообязанная в своей воюющей стране. Это легенды, что тут все и всем дают, только скажи, что ты из Мариуполя. И проверять якобы не будут, и не вернут обратно, потому что на самом деле ты из Горловки.
А вот когда она летела с тридцать второго этажа нью-йоркского небоскреба, синяков на ее теле было уже не сосчитать.
17 февраля 2024
Эндорфины
«И тут эндорфины как поперли! Да, надо бегать. Бегать надо. Встала не в настроении, зачем-то давление померила. А оно почему-то поднялось до неприличия! Как никогда. Казалось бы, голова не болит, пульс нормальный, аппетит в норме. Но вот радости утренней, для меня обычной, тоже нет. И я пошла на пробежку. И вот на втором повороте эндорфины прямо потоком в меня полились, клянусь, ощутила это. И пот бисерный тело покрыл. Словно окропили меня водой святой в Крещение. Там тоже подъем не только в душе, но и в теле иногда чувствую. Даже йога не так помогает равновесие в настроении поддерживать. А я радоваться люблю. Если мне сегодня не радостно, то что-то не так со здоровьем. Проверено. Давно, кстати, на латинские танцы записаться хочу. Вот уж где энергетика натуральная без химических добавок! У нас в Калифорнии этих клубных танцполов с тренером и жгучими латиносами в партнерах пруд пруди».
«А у нас в Казани еще морозы и снега по колено. И на дорожках гололед. Не очень-то разбежишься. А еще, ты знаешь, если неможется или болеть надоело, запишись в хор! Пение раскрывает дверь в другие пространства. В основном... иже если на небеси... Особенно церковное. И, конечно же, фольклор. Наши славянские – хоть бы какие, хоть бы чьи – распевы, сама послушай, поют «открытым голосом», словно бы «трубным гласом», из самого твоего нутра исходящим! Вообще скажу тебе, подруга: вдова ты или не вдова, а пока не мертва, двигаться надо! И не сомневаться, есть ли жизнь после шестидесяти! Ну и чада да внучата тебе там в радость! Тоже ведь – гормоны радости натуральные! Витаминки живые, не так ли?»
«Со школьной подружкой поболтать – тоже подзарядка хорошая. Сейчас никакие расстояния этому не помеха. Ну, я побежала. У тебя там снежный вечер. А у нас утро в разгаре. Еще один кружок по парку сделаю. У нас уже экзоты всякие цветут, аллергены свои выпускают».
«А я жду, когда снег сойдет и я машину свою смогу откопать! Недавно не успела ее в гараж отогнать, так за пару часов ее снегом занесло и сугроб на ней вырос выше самой машины!»
«Эх... а мне снег наш родной только снится. Тоже ведь эндорфин своего рода для русской души...»
25 февраля 2024
