Анна Стрельникова. О чём молчат ложки. Стихотворения

Анна Стрельникова – поэтесса. Родилась в 1984 году в Екатеринбурге. Окончила УрГСХА, по специальности экономист. Студиец поэтической мастерской Подтекст клуба, Курсов Даны Курской. Публиковалась в сборнике «Подтекст», том I, в журнале «Легенда» (№ 3, 2024). Шорт-листер Международной поэтической премии MyPrize 2025.

О ЧЕМ МОЛЧАТ ЛОЖКИ

Стихотворения

ПИШУ
отрываюсь от тени
ломкие пальцы дышат
каракулями
надвигаются обломками
корабельными
на тонущие полосы
под ветошью цепляя пол я
вылавливаю слова со дна
тонко одетого
перелистываю улыбки из пены
брежу от настроений воды
вкус чешуи голубой и вина
сокрушается бриз многоклеточный
в недомоганиях
мысли эхом уносят в раковины
статуи из стеклопеска
гранулы въелись в поры
из пота лица
ветер расхлябанный хрустом
тянется по страницам
перевернутая коробка сна
растерянно пришивает
морскую вуаль к погребу дня
ветвистого
шинкуя корней края
излишек выпавший изо рта
наступает языком
на следы букв раскрошенных
слепок крабовой мантии
тает в рассвет
вытоптан шрамами звезд
на барельефе растение
обнимет руины
разбилось что-то внутри
истекает метрами мглы илистой
чернила по стенам удобрят
плесень съедобную
серой тканью дождь накроет
шепот бабочек и тростника
вышью кусками забор ажурно
капли стаскивают пыль с рук
полезно время от времени
окружать себя необитаемым
островом
часть своей суши вырезав
поместить в чужой
мусорный бак
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
маме 58
цветы белые крафт бант?
красные розы и черную ленту
шипы оставьте грызть кожу
облако смотрит через окна
квартира
жила я
кричала от боли
раненый зонт под звуки молитв
издает тонкий хохот
– Мне не нравится этот венок. Выкинь, сожги.
подрезать и в воду
дольше просто
яд
треск над могилой
дышит теплом горб пуха
белый дом без дна сорванная трава
превращается в кудри
шершавых волос
на живом
– Я отлежала спину, переверни!
по проводам ночь
осела
подвал ест сыростью сон
пуст рот от слов
зашита улыбка под
красным синий
у мамы день рождения
собрать торт свечи доставить
блинчики с мясом и сладкий пирог
сибирское кладбище место 1103
– Сгнило что-то под лопаткой, резать надо…
залп из снежин
грубая игла
прокол
овец распускают
на рукава и покрывалами
тянут и тянут с высокого этажа
тонкие плечи
крест накренился в сторону выхода
слякоть дорог заглатывает следы
кар!
кар!
морс …
– Есть еще вино, наливай!
чай фиолетовый
кофе из пороков бытия с пенкой
мучительно-белой
красная ветка от помады
в слезах
на лавке монеты за
выкопать и за
сыпать
– В одном и том же платье, а где остальные?
ветер впивается в спину тонко-упрямую
долго носится у тра ура
– В дверь стучу, не открываете!
где ты?
где ты?
на кладбище
собаки тоже грязно-холодные
– А пальто из каракульчи отдали уже?
кашляет шерстью добрая овца
следит за пальцами
у мамы день рождения!
столик забронируйте поминки
– Не сяду, но выпью, да хоть за упокой.
винегрет и форель
ешь
ешь
на твоей кухне не живет запах
капли жира – реликвия
суп через челюсти как песок
– Почему в туфлях-то, ноги мерзнут?
у мамы день рождения!
– Я так и не улетела в Калининград?
синяя шляпка на пляж
под 2 метрами земляных червей
и неясно прохожим в этот день…
… только раз в году!
с днем рождения!
любви…
Любови нет
– Головы нет от этого шампанского,
волос от рака…
да забери уже, сил нет.
нет уже 5 лет
с 1 марта двадцатого
– Только через мой труп!
нитями уз ора
ода шьет
капли дождя
через тебя
МОИ ДЕТИ
мои дети у Бога
цветут ромашками белоголовыми
каплями утра оседают на крыльях бабочек
вяжут снежинки на вереске
дрожат серебром
ватный сахар скатывают в облака
заглядывают в глаза птицам
раздают колокольный звон
прилипают к опавшим листьям лицом
заполняют на улицах воздух
между шла-иду
первое УЗИ
ты есть
но не выходишь на связь
липким шелестом диаграммы
капает с телефона прости
хромосомы безголосые
блуждающие по лабиринтам
наркоз распиливал на куски
медицинская сталь
в заупокойном бреду
кафелем голый пол нашептывал
но не ты
плоть пополам
с души первый срез другой образ
кровоточит ночь
накрываюсь жалостливым одеялом
в полутени теплой как весенний луч
на стекле ветром оставленный поцелуй
боль отрастает проводами
кусаю-кусают
выдирали сцепленный пазл
живые следы
в ладонях чужих
в небытие просочился
драгоценный родник
сквозь шрам – зарубка нательная
выросли еще два крыла
как удержать вибрацию нитей
соткать человека
нежной улыбки с каплей молочной росы
лязг алюминия
суп давит в тарелку
антисептик жует кожу на креслах
таблеточный треск
белизна коридорной глины
стынут жадные инструменты
акварель испаряется с натюрморта
двери палат рычат монотонно
остаюсь
разливаясь бездонно
забираю в тягучий сон
всех
кто на том берегу
надпись окрест окна
кормить голубей строго запрещено
НОВЫЙ КЛЕНОВЫЙ
коробку перерезал красный бант
притворяюсь под
аркой
не помещаясь
в эти стены
выпираю ногами-руками
ловец птичьих языков
раз красил новый
белым клен
книга перекрывает часть головы
лицо ест слова
оставляя лист
вдыхаю строками запах
творческой тины
кресло качает наряд
красные губы в кадре нелепостей
видоискатель костляво творит
гнезда плетутся клубками шерсти
вяжут фиолетовые цветы плыть
между гроздей живых веток
пробирается капот из меха
объедаюсь сахарной ватой
звон ОК
на качели с огнем в стекле
пернатый топот по грунту театра
брачные игры сорок у
у-у у-у у-у у-у у-у у-у у-у у-у у-у
волосы спрячь или вплети
в реки древолетнего сна смежно
красные нити привязаны к телу
сердце замирает от вязкого свечного
тумана зрачков
какая яркая на вкус морковь
впивается в зубы оранжевая твердь
не отпускает
пока не задышит рот в рот
накрывает пластиковое одеяло
лед тает
летает тень
возьму и смешаюсь со снегом
дыханием фонарей
в прочерках грязного следа бьется
средняя частота
хворостина гладит плечо
выпускаю из шапочки растревоженный образ,
прильну к месту под самый светильник
и так теряю все листья
чем греться
постучу до боли в твой лес
ВСТРЕЧА
черемухой цветут у водоема
девочки глаза,
мутным блеском плещется подлещик,
карп ароматом доносится из печи,
по лентам катится росой нежный эликсир,
румянец бирюзовый оседает
на губах,
шепот гравия растерялся у картофельных полей,
чертополох притоптал фиолетовым
пудру лучей,
прикосновениями
живут между тем и той
лет через десять.
где-то в другой деревне мальчишка помогает строить дом,
у него нет речки,
по утрам пьет березовый сок.
собирает камин из красного кирпича,
не греет в руках изумрудные листья малины за баней
сердца соприкасаются палисадниками
из живых растерянных растений,
к солнцу выставляют зеленые пластины, ждут нежности
и сигнала на цветение,
не дается в пользование той, тому,
дуэт скрывается в бутонах из шифона и теплого вязания мамы,
планета в человеках на ладонях маринуется в божественном сиропе
под ласковые водопады снов,
светодиоды в бархатном капкане
падая утюгами чертят перекрестки огней,
горы – чешуя небесная,
скалятся расческами в облака
на ресницах выпадают осадки,
глянец фарфора разогревается
прелюдией,
на пути этих речей,
космическая плесень впивается в следы, под галечное многоголосие
встретятся те ручейки.
О ЧЕМ МОЛЧАТ ЛОЖКИ
ощущаю принуждение,
акт насыщения в опаленном бреду,
погружаюсь
в густую однородную прозу
буль
она,
на обороте падкая пропасть
требует дань,
вкус скатывается с пупырчатой подушки в гортань
предвкушаю
замороженное разноцветье из ягодных блесток,
базиликовой капелью украшаю тарелочный белок,
фруктовые кубики пирамидами топчут зеркальную стальную ладонь,
губы впиваются в прилипшие густые смолы варений,
истощают обволакивающий мед,
взбираясь по выпуклости, облизывают железную плоть,
кидаюсь на самоотрешение в термальный спа-короб,
аккуратно сортируюсь в контейнер для сна,
прощаясь до новых букетных консонансов,
внутри мутного мерцания переживаю
столько прикосновений от кончика до края,
держась за руку,
вбираю фактурную нежность,
переливаю, не тратясь,
рву без ножа,
отламываю, не сутулясь,
гнусь в льдистых скульптурах,
промокая,
теряюсь в сахарной ванне,
путаюсь в чайных парах,
купаюсь в шоколаде на свадьбах,
не гибну, ранясь в пивном ресторане,
может надо
есть орнамент на дереве, спотыкаясь о трещины,
стальной штамп в изгибах теряет шарм,
надменный фарфор под золотым шепотом абажуров в английской гостиной,
падая со столиков,
трется о пыль подошв,
одноразовая из привокзальной столовой
на one & only съедобный роман,
не умытая
в переработку
одна
жды
было
тепло…
РОМАН-ГРОЗА
брось, небо,
в нас голосовыми
из черствых булок
турмалина
распутством сгущено-млечных мук,
расстрелом смешанных подлунным отсветом дорог,
хрустящий запах дневника шумит в прихожей
из впечатлений от назойливой улыбки
гладкого быка,
чей мир вода и зелень.
тайной заросла
строка тонка,
груба страница,
бес словесна книга на краю стола
в оранжевой гостиной,
читатель
близко близок,
пусто пуст,
сложен сложно,
страшен страшно,
багровый вьюн стирает
в лабиринтах букв желанный кавер.
чужая даль полощет рот,
на мыльной вате оборот скрипит
по телу,
забытый горный сок,
копченый город
спит как грот царевны,
неуклюже сложен короб стеклянный
для природной флейты,
теплица дышит от растений,
над соснами летают ленты
между звездоцветий,
в просеках подсолнечной системы
кабриолет задушит
свистом тормозов ночную гладь,
гудрона плоть
среди разветочных приплодов и камнекладов,
как волнорез букашек странствий
пишет шинами на поворотах
изразцы черненые,
в полоску полотно.
крахмала ворох скалится рубахой,
100 шагов,
в обрывах нет тебе подобных, горчит отель в коктейльных сводах,
заправь полбака,
трогательно греется металл,
в растворах прихотей на коже
напишет россыпью вуаль и горстка щедрых поцелуев.
в тетрапаке
цвета молока застыл ансамбль
из чистейшего белья,
забудь осмысленный этюд
в проекции
свинцовых бурь,
раздень мой профиль
в увертюре грозовой.
ЛЕТО В ОДЕ ГОР
лип нет то поль ба пуховая
скатывается
слезает
с неба вор са полоса
на броши пьет нектар творца
летает пыльца
в корзинах у террас бликует
мебельная сталь,
подушек ткань,
к цветным растяжкам притягивается тепло
тела,
тела,
ароматами бушует утра натюрморт
на белых скатертях матирует фарфор,
игр
и
сто
е
меняет нас
трое
ние,
ажур из блинной кожуры,
заветрится кудрявостью салат,
притянешь руки к волосам,
морщинится на свет приют озер,
пылает матча латте,
упругостью пастель желанна
в пенной ванне,
кубикам из льда приятно тесно,
друг растопит друга,
в сердце той,
том шоколаде талантливо рисуется
на кофе
баристой
пара
шут
ОК,
ванильных кексов,
лимон
ад
равнодушием
застыл
по крайним линиям стекла,
где смешивает соль слова и
выжимает из груди
сок арбузный с мятным
послевкусием,
рис кокосовый на вкус
обожает золото луча,
распущенная зелень,
дрогнет небо
из проз
рачных фраз расставятся
кап каны скомканных зонтов,
расслышится у ног поильный бой
мощеных плит в капельных актах,
пересмотри пейзаж любви
промеж
среды
у
лиц
фонари
тревожат быть наедине, упрятав чувство из воды,
родится от тебя
фиалка.