Елена Матусевич. С Новым годом! Невыдуманная история

Елена Матусевич – доктор филологических и исторических наук, профессор французского языка и истории в университете штата Аляска. Автор научных книг и статей. Книга рассказов, оформленная автором, «Я не умею убирать», вышла на русском в 2020 году в издательстве «Семь искусств», в Ганновере, Германия. Переиздана в России в издательстве «Стеклограф» в 2024 году.

С НОВЫМ ГОДОМ!

Невыдуманная история

Нам его подарили. Не нам даже, ребенку. К нему прилагался сосуд и коробочка с кормом. Кот нового жильца проигнорировал, а малыш назвал его Тетти, никто не знает почему. На сосуде была инструкция по употреблению. По уверениям дарителя, ухода подарок почти не требовал, и мы беззаботно зажили впятером. Когда Тетти, красочный самец рыбки Бета, чуть не умер после того как подаривший его приятель хлопнул его прямо в воду из-под крана, мы были только слегка расстроены и собрались даже спустить казавшуюся мертвой рыбку в унитаз. Серо-красный красавец с черными перышками плавников, Тетти резко побелел, выцвел и перестал плавать. Но в момент слива он жалко задергался, запрыгал и тем заявил, что хочет попробовать жить еще раз. Приятель – естественник и сын естественника, отнесся к несчастному случаю небрежно, заявив, что без проблем заменит нашу дешевую рыбку на точно такую же. Но в нас, людях ненужных, реликтовых профессий, отчаянная зависимость Тетти от нас затронула лучшие струны. Мы, всесильные боги его крошечного мира, имели над ним безграничную власть и могли окачивать его холодной водой, гонять поварешкой, забывать кормить, оставлять в грязной взвеси, держать в одиночном заключении, выплескивать в кастрюлю и спустить в унитаз.
После нескольких недель Тетти отошел, снова обрел веселую окраску, и жизнь впятером потекла дальше. Тетти научился отличать наши голоса от других шумов и всплывал на поверхность при нашем приближении. У нас появились новые заботы: утром посмотреть, как там Тетти, постучать пальцем по его банке, покормить, вспомнить, когда меняли воду. Тетти мог чувствовать, бояться, радоваться, узнавать и впадать в панику или депрессию. Так, он панически боялся поварешки, которой я вычерпывала его при смене воды, и при виде ее сразу прятался в каменный «домик», построенный для него мужем.
Так прошло несколько месяцев, пока не выяснилось, что выжить долго у таких варваров, как мы, у Тетти не хватило здоровья. Наша ошибка заключалась в том, что мы поверили лживой инструкции на его банке и заверениям приятеля-естественника. Тетти стал чахнуть, опух, его перекосило, а один глаз чудовищно увеличился почти в четыре раза. Ажурный красавец превратился в Квазимодо, и на него страшно стало смотреть. Он явно и тяжело страдал. Из Интернета мы узнали, что он тропическая, тепловодная рыбка и что, скорее всего, у него пневмония, вызванная плохим уходом и низкими температурами. Скоро Тетти перестал есть, лег на дно и сам стал заплывать в ненавистную поварешку. Ветеринар, у которого хватило терпения выслушать нас по телефону, обругал коммерческие зоомагазины за жадность и бессердечие к животным, но надежд не оставил. Чтобы что-то сказать, посоветовал все же капать в Теттину банку раствор антибиотика и часто менять заранее подогретую воду. Это помогло. Опухоль спала, и глаз вернулся в исходное положение сбоку, но, судя по движениям, Тетти перестал им видеть. Он не ел уже месяц и, главное, не делал, как говорил наш малыш, ‘ка-ка’, что, по уверениям ветеринара, было самым безнадежным признаком конца. Так продолжалось больше месяца. Мы стали обсуждать самый гуманный способ положить конец Теттиным мучениям, но во всяком новом варианте открывались ужасные подробности. Выяснилось, что тот факт, что Тетти был маленький, жил в банке, был нем и ничего не осознавал, никак не влиял на факт его страдания. Его бытие было равно всякому другому бытию. Он знал, что ему плохо. Знал не так, как знаем мы, но тем не менее знал и выражал свою рыбешкину муку всем своим существом так очевидно, что, казалось, он криком кричит из своей ужасной пластмассовой банки, где ему так страшно, больно и безнадежно по нашей вине.
Мы стали бояться заглядывать в банку, каждый день ожидая белесого перевернутого тельца. В доме был больной, и доводы, что «это просто рыбка», не помогали. Я махнула рукой, но муж, вопреки собственным словам и убеждениям, продолжал упорно менять и греть рыбкину воду, мелко крошить больному и так мелкий корм, а также уговаривать того выздороветь. В случае чуда мы пообещали избавить Тетти от банки и купить ему настоящий аквариум. Я была в отъезде, когда, в ночь на Новый год, пришло сообщение от мужа: «Тетти поел и наоборот. Готовь аквариум. С Новым годом!» Вот оно, веселое новогоднее чудо, живое и настоящее. В этом мире ненужных страданий одним страданием стало меньше, и нет радости светлей. Милуйте, господа. Милуйте больших и маленьких, немых и крикливых, плавающих, ползущих и летающих. Милуйте, если можете, это очень приятно.