Алина Лацинник. Господин Эйтыгде и другие стихи. Переводы из Эдварда Лира

Алина Лацинник – поэт, прозаик, переводчик. Живёт в Израиле с 1990 г. Училась на филологическом факультете Московского педагогического института. В Израиле получила степени Бакалавра по русской литературе в Еврейском Университете в Иерусалиме и Магистра возрастной психологии в университете имени Бен Гуриона. Работает в центре детского развития в Тель-Авиве и в собственной психотерапевтической клинике. Участвовала в семинаре переводчиков поэззии Ури Цви Гринберга в Иерусалиме под руководством Игоря Бяльского.

ГОСПОДИН ЭЙТЫГДЕ И ДРУГИЕ СТИХИ

Переводы из Эдварда Лира

ГОСПОДИН ЭЙТЫГДЕ И ЕГО ШАПКА

На пышное деревцо
Эйтыгде забрался с утра.
Никто не видел его лицо
Под шапкой из меха бобра.
Шапка футов сто двадцать и два шириной,
С бубенцами и лентами, и с канвою цветной.
Колокольцы пришиты, блёстки и кружева.
Но никто не видал – так шептала молва –
У Эйтыгдея лица.

И тогда Эйтыгде признался
На пышном своём деревце:
«Я б от завтрака не отказался –
О джеме мечтаю и о яйце.
Мне бы пышность с кем-нибудь разделить,
Друга булками сдобными угостить –
Но по этой дороге не ходит никто,
Это место нисколько не обжито!» –
Грустно так Эйтыгде признался.

Но вот подошли к деревцу
Леди и Сэр Канарей
И сказали: место нам пО сердцу,
Просторно и мало людей.
Можно, мы в вашей шапке гнездо совьем?
Канареек маленьких разведем.
Для гнезда самый лучший подберем материал.
Здесь спокойно жить нам никто б не мешал.
Господин Эйтыгде, Вы согласны?

А потом к его деревцу
Подошли шмель, улитка, сова,
Цапля с аистом вместе несли по птенцу,
Утка-кряква и птица-дрофа.
У дрофы подгибались от волнения ноги,
И взмолились друзья посредине дороги:
– В этой чудной шапке разрешите пожить,
Ну что Вам стоит нам разрешить,
Умоляем Вас, Эйтыгде!

Был там тетерев золотистый
И Поббл с ногами без пальцев,
Мишутка, ревущий со свистом,
И Донг с носом – огнём бенгальским.
Голубой Бабуин, виртуоз музыкальных тарелок,
Восточный Телёнок из страны Тарахтелок,
Биски-мышка летучая и тыква-Этери.
Подошли, встали в ряд и взмолились все звери:
Можно в шапке пожить пару месяцев!

И запел тогда Эйтыгде
на пышном своём деревце:
«Если жить захотите в этой шапке-гнезде –
Пир закатим, как во дворце!»
И всю ночь при свете серебристой луны,
Под флейту, танцем упоены,
Танцевали они на ветвях деревца
Вместе с Эйтыгде в шапке и без лица.

СТОЛ И СТУЛ

Стол сказал однажды Стулу:
В комнате меня продуло,
Ноют ноги и спина,
А на улице – весна!
Вот бы выйти на прогулку,
Побродить по переулкам.
Хватит жить лицом к стене –
Свежий воздух нужен мне!

Стул тогда Столу ответил:
– Где же видано на свете,
Чтоб гуляли Стул и Стол!
Ты, дружок, с ума сошёл?
Стол сказал с протяжным вздохом:
– Попытаться разве плохо?
Есть у нас две пары ног,
Поскакали, прыг да скок!

Выходили еле-еле….
А потом как полетели
По булыжной мостовой,
Очень гордые собой!
Подпевали им зеваки,
Дети, кошки и собаки.
Удивлялся весь народ…
Стол и стул неслись вперёд!

К замку на холме поднялись,
Но внезапно растерялись…
Стали вспоминать с трудом,
Где находится их дом.
Умоляли Крякки-утку,
Мышку и пчелу-малютку,
Чтоб вернули их домой
По цене договорной.

Стол шепнул на ушко братцу:
«Счастье – дома оказаться!
И обед уже готов,
Из бекона и бобов!»
Утку с мышкой угостили,
С пчёлкой в танце покружили.
– Приходите к нам опять!
А потом скорее спать.

ПОББЛ-БЕЗ-ПАЛЬЦЕВ-НА-НОГАХ

У Поббла-без пальцев-на-ногах
когда-то все пальцы были.
Он всем отвечал: «Чепуха, трах-тах-тах»,
если пальцы друзья поберечь просили.
Тётушка Джобби из лаванды варила кисель,
на плите помешивала вермишель,
говорила: «Ну это же каждый знает –
Лучше пальчиков Поббла ничего не бывает!

Поббл-ещё-с-пальцами-ног
Поплыл сквозь Бристольский Канал.
Носовым платком из алой фланели
Прежде, чем плыть, он нос замотал.
Тётушка Джобби сказала: «Всё ясно,
Если нос в тепле – пальцам ног безопасно.
Каждый точно знает на этой земле:
Пальцы Поббла в порядке, если нос в тепле».

Проплывал Поббл Бристольский Канал
И когда приближался к кораблю или лодке,
То весь мир в восторге вставал,
Потому что Поббл заводной трещоткой
Приветственный гимн стрекотал.
Адмиралы с матросами громко кричали
Побблу, плывущему в синие дали:
– Этот парень наловит одними руками
Рыбы для кошки с усами в сметане!

Он почти достиг поставленной цели
И почти что вылез на берег канала,
Но платок носовой из алой фланели
Морская корова зачем-то украла…
Поббл на ноги свои посмотрел,
Туда, где раньше каждый пальчик был цел,
И вдруг утонул в глубокой печали.
Когда осознал: все пальцы пропали!

И никто не узнал никогда
С того дня злополучного и до сих пор,
Кто же бедного Поббла лишил навсегда
Его пальцев ног – просто стыд и позор!
То ли это креветки, то ли серые раки,
То ль русалки морские их украли во мраке –
Вряд ли кто-нибудь сможет узнать,
Как похитили пальцы – оба раза по пять!

Поббла-без-пальцев-ног
Привезли на лодке домой.
Отнесли его (сам он идти не мог)
К тётушке Джобби родной.
Тётя устроила пир в его честь
Из рыбы с икрой – сколько смог он съесть.
И сказала: «Есть пальцы или нет –
Будет Поббл счастливым, это знает весь свет».

НОВЫЙ НАРЯД

Жил когда-то старик в графстве Бэкингемшир,
Сшить особый наряд он однажды решил.
И в торжественный день, примеряя наряд,
Волновался, как будто бы шёл на парад.
Вместо шляпы надел он ржаной каравай,
Оба уха просунул в него невзначай.
Он связал тёплый свитер из дохлых мышей,
Чтоб от меха зимой становилось теплей.
Панталоны из зайца, также и башмаки.
Непонятно, из зверя какого носки.
А жилетка и брюки из свиных отбивных,
Мармелад вместо пуговиц в петлях тугих.
Из оладий с вареньем пошито пальто.
Поясок – из печенья, чтоб макать, если что.
А поверх одеянья, как щит в непогоду, –
Плащ из листьев капустных, задерживать воду.
Только сделал от дома он пару шагов —
И сотряс городок оглушительный рёв.
Всевозможные твари – дети, звери и птицы –
Разодетому франту воздали сторицей:
Две коровы слизнули плащ из листьев капустных,
А четыре макаки пояс сдёрнули вкусный.
Из оладий пальто съели трое мальчишек,
Долизали варенье десять сереньких мышек.
Свора гончих собак растерзала жилет –
Вместе с брюками славный им вышел обед!
Псы урчали от счастья от свиных отбивных,
А мальчишки – от сладких мармеладин цветных.

Он хотел убежать и вернуться домой –
Стадо жирных свиней обступило стеной.
Из конюшен, из хлева неслись пятачки,
Панталоны содрали, носки, башмаки.
С визгом спрыгнули с крыш на остатки одёжки
Полосатые, белые, чёрные кошки.
В миг порвали рубашку из дохлых мышей,
Не оставив и ниточки целой на ней.
Куры, утки и гуси, довершив ералаш,
Шляпу из каравая пустили на фарш.
Весь наряд проглотили за считанный миг –
Голышом он порога родного достиг.

Дверь захлопнул с размаху и взревел от стыда:
– Никогда мне одеждой не будет еда!
Никогда, никогда, никогда, никогда!