Анна Карпова. Холтер. Рассказ

Анна Карпова – журналист, сценарист, прозаик. Снимала документальные фильмы («Последняя любовь Эйнштейна» и др.) Училась в мастерской Александра Гоноровского. В 2019 году сценарий полнометражного фильма «Лиля» вошел в шорт-лист конкурса Potential.

Лауреат премии «ТЭФИ» в номинации «ведущая информационной программы», автор цикла документальных фильмов «Альтернативная история». Публиковалась в журнале «Формаслов». Живет в Мадриде.

ХОЛТЕР

Рассказ

На боку зажужжал Холтер. Небольшой прибор, измеряющий давление и кардиограмму, походил на женскую сумочку на длинном ремешке. Лена любила такие сумки, у нее их было штук пять разных цветов. Она выбирала под настроение и под платье, когда они с Жаном выходили прогуляться по ночному городу, заходили в бар недалеко от дома, потом еще в один в квартале Марэ, у Жана везде находились знакомые. Ей нравилось, как он начинал беседу, говорил что-то неважное, но и не дежурное и так же непринужденно заканчивал разговор. Его французский она могла слушать бесконечно. Сама при нем говорить стеснялась. Хотя уже 20 лет работала преподавателем французского.
Руку плотно сжал надутый рукав прибора, Холтер пикнул, на экране стали высвечиваться цифры и сбили привычный ручеек мыслей.
Лена присела на край дивана. Еще 22 часа ходить с этим прибором, который отрывает от дел, как назойливый ребенок, требующий внимания. Медсестра выдала целый список, чего нельзя. Лена запомнила только про душ. Подумала, что завтра на уроки придется идти с немытой головой.
Лена опаздывала. Прибор продолжал кряхтеть. В детстве, когда градусники еще были ртутными и температуру надо было мерить 10 минут, казалось, что стрелка на часах сломалась и никогда не доползет до нужной отметки.
Холтер наконец замолчал. Лена попыталась надеть платье, запуталась в проводах, долго пыталась вытащить руку. Натянула джинсы и нашла кофту с застежкой, чтобы не через голову.
До остановки пришлось бежать. Аппарат бился о бедро. Надо было все-таки укоротить лямку.
В автобусе, кажется, никому не было дела до того, что через шею у нее был перекинут шланг, а кофта внизу топорщилась от висящего на боку аппарата. Однако, когда Холтер пикнул и начал урчать, мужчина, сидящий рядом, встал и на всякий случай отошел в другой конец салона. Водитель посмотрел на нее в зеркало, отчего стало неприятно.
Лена вышла на остановку раньше. Ремень сильно натирал шею. Она торопилась. Интересно, что он высветит после такого марафона? Холтер будто угадал ее мысли. Пришлось остановиться, как учила медсестра, опустить левую руку и ждать, пока он закончит работу. Зачем она только согласилась? Можно подумать, за 24 часа эта коробочка поможет узнать о ней что-то новое.
Вовка, кудрявый шестилетка с синдромом дефицита внимания, уставился на прибор.
– А можно потрогать?
– Нельзя, – сказала Лена, – я и сама не трогаю, боюсь сбить настройки.
– Да ладно, у него всего две кнопки.
– Пиши, не отвлекайся.
Лена налила себе кофе, взяла чашку. Холтер пикнул. Она хотела было поставить чашку на стол, но почему-то машинально опустила руку, кофе выплеснулся, забрызгав стол, Вовкины тетрадки и самого Вовку тоже.
– Блять, – вырвалось у Лены.
– Круто! – сказал Вовка.
– Parle français! – приказала Лена.
– Я не знаю, как по-французски блять.

Вовкины кудряшки были раскрашены мелкими коричневыми пузырьками.
Лена хотела смахнуть, но стояла с опущенной рукой. Шевелить нельзя, пока работает прибор.
Вовка с интересом наблюдал за Холтером. А Лена ждала, упадет ли ему на нос повисшая на челке капля. Стоп-кадр длился всего пару секунд. Лена успела позавидовать легкому Вовкиному характеру.
Его мама вышла замуж за француза, привезла пятилетнего Вовку в Париж и отдала в обычную школу. Он не понимал ни слова, а маме было уже не до него.
«Майя совсем другая», – подумала Лена. Жан ее избаловал. Поздний ребенок, еще и девочка. Она не знала отказов, и ей почти всегда было скучно.
Лена вспомнила, что обещала свозить Майку на маникюр.
– На, оттирай, – она вручила Вовке пачку салфеток и набрала номер салона.
– Только четыре тридцать? Другого времени нет? – опять придется бежать за Майкой в школу, потом брать такси. Лена прикинула.
– Успеем. Записывайте, – сказала она в трубку.

* * *

В салоне их встретила коротенькая веселая бразильянка.
Майка предвкушала первые в жизни по-настоящему, в салоне, накрашенные ногти. Она открыла картинку на телефоне.
– Черные? – удивилась Лена.
– Oui, – Майка смотрела на нее с вызовом.
Лена хотела отговорить, но Холтер зарычал, она вздрогнула.
– Акрил или шеллак? – бразильянка раскинула перед Майкой палетку с разноцветными пластмассовыми ногтями.
Майка не знала, чем они отличаются и, не думая, указала на черный.
– Смотри, есть темно-синий и фиолетовый будет хорошо смотреться, – попыталась отговорить Лена.
– Je veux du noir (Хочу черный), – отрезала Майка.
– Говори со мной по-русски, – попросила Лена.
– Je ne veux pas (Не хочу).
Холтер заурчал, Лене показалось, что он ее успокаивает. Ну черные так черные. Наверное, у подростков это модно. Не надо волноваться. Лена опустила и расслабила руку.
Ей самой с ногтями не повезло, ломкие, тонкие, она красила их бесцветным лаком. Просто чтобы было аккуратно. Жану нравились ухоженные руки. Она открыла в телефоне его номер.
– Мам, зачем она мне красит? – вдруг по-русски спросила Майка.
– Ты же сама хотела черный.
– Я хотела длинные!
– Но ты же не сказала.
– Я показала фото, на телефоне.
– Я думала, что ты имеешь в виду цвет.
Маникюрша перестала красить, уставилась на них, не понимая, о чем речь.
– Здесь не наращивают ногти. Сказать, чтобы не красила?
– Продолжайте, мы о другом говорим, – Майка мило улыбнулась бразильянке, а потом повернулась к Лене. – Я сотру это, как только приду домой.
Лена не успела ответить, опять включился Холтер.
– Дай ей перебеситься, – урчал аппарат.

* * *

Лена увидела себя в зеркале, потрогала под глазами два синеватых полукруга, отметины постоянного недосыпа. Бессонница у нее была странной. Ровно в два ночи, как по будильнику, Лена просыпалась от ощущения, будто кто-то гладит ее по голове. Вставала, шла на кухню, пила воду и таблетки. Ложилась, пыталась уснуть. Снова шла на кухню. Часам к шести утра все-таки проваливалась в сон. А в семь звенел будильник.
«Сегодня точно не удастся поспать, – подумала Лена, – этот дурацкий аппарат будет включаться каждый час». Холтер будто читал мысли. В этот раз он заурчал тихо, как кот, даже немного виновато. Лене показалось, что руку он сжал нежно.
Домой они с Майкой шли молча. Лену всегда тяготили ссоры с дочерью, она первая приходила мириться. После разговора становилось легче, можно было продержаться до следующей Майкиной выходки. Лена думала, что еще немного пообижается, а на последнем светофоре возьмет Майку за руку.
Холтер опять нарушил планы, заработал ровно посередине дороги. Лена притормозила, опустила руку. Майка не стала ждать, пошла дальше, будто была не с ней. Лене уже было показалось, что она начала привыкать к неожиданным остановкам. Но сейчас Холтер со своим вмешательством был особенно некстати. Лена размахнулась и зло ударила рукой по аппарату. Холтер не заметил, продолжил урчать и менять цифры на крохотном экране.
– Ах, так? Вот тебе! – Лена дернула застежку-липучку и содрала надутый рукав. Он беспомощно повис на проводе и жалобно запищал.
Почти у дома, отдышавшись, Лена вернула рукав на место и покорно ждала, пока аппарат измерял ей давление. Медсестра предупредила, что при сбое придется мучиться вторые сутки. Но Лена остановилась не из-за этого. Ей была необходима передышка. Холтер давал возможность внезапно, как по команде, прерывать привычный ход мыслей, тех, что скачут, как блохи, беспорядочно и непослушно.

* * *

Из Майкиной комнаты слышались звуки работающего телевизора. Они так и не поговорили. Но Лене было почему-то все равно. Ее охватило неожиданное предвкушение.
Она всегда спала на правой половине кровати. Жан обнимал ее сзади, она лежала на боку, поджав колени, прижималась спиной к его животу.
С лифчиком пришлось повозиться, провод от Холтера перекрутился через лямку.
Они путались, неуклюже высвобождаясь от одежды, как впервые оказавшиеся наедине любовники.
– Тсссс… Ничего не говори, – слышался его шепот.
Впервые за много лет она легла без пижамы.
Он прижался сзади и обнял. Она почувствовала его руку на своем предплечье. Он сжимал и отпускал ее. Она подстроилась под его ритм. Живот наполнялся теплом. Он робко дотронулся до груди, обрисовал изгиб талии. Скользнул вниз. Она задержала дыхание как перед прыжком, выгнулась. В груди ухнуло и загудело.
Этой ночью она вертелась и беспокойно путалась в простынях и объятиях, но ни разу не проснулась.

* * *

В клинике приятно пахло кофе. Медсестра улыбнулась, словно у них с Леной была какая-то тайна.
– Как Холтер? Не сломался?
– Спасибо, вроде работает.
– Давайте снимем и распечатаем результаты.
Медсестра подошла, чтобы помочь, но Лена вцепилась в аппарат.
– Простите, я должна вам кое-что рассказать.
Медсестра ждала, удивленно глядя на Лену.
– Он выдавал ошибку, несколько раз. На экране загоралось ERROR.
– Несколько раз – не страшно, бывает, он потом перемеривает.
– Много раз. Боюсь, данные будут некорректные. Оставьте мне его еще на сутки.
– Тогда надо заменить прибор. Снимайте, все равно надо посмотреть, что с ним.
Лена выбежала из кабинета. Она крепко держала Холтер.
– Остановите ее! – крикнула медсестра девушкам в регистратуре.
Но Лена уже была на улице. Регистраторши столпились у окна, смотрели, как она перебегает дорогу, пугая водителей.
– Что с ней? Невроз?
– Муж умер недавно.