Александр Зайцев. А это точно проза? Мини-руководство для наивного библиофила

Александр Зайцев – прозаик, лингвист, переводчик, кандидат филологических наук. Родился в 1979 году в Ставрополе. Лонг-лист премии Дебют–2005 (короткая проза). Автор книг «Старое общежитие» (2009), «Тектоника» (2012), «Убежище Бельвью» (2020). Публиковался в журналах «Формаслов», «Новый берег», «Крещатик», «Дружба народов», «Волга».

А ЭТО ТОЧНО ПРОЗА?…

Мини-руководство для наивного библиофила

Вот человек: не литератор, не критик, но любит читать. Со школы ему нравятся, допустим, Дюма и Булгаков. Он посещает книжные магазины и сайты, следит за новостями о литпремиях, реагирует на рекламу издательств и даже заглядывает в толстые журналы. Ну и читает, соответственно, то, что ему там предлагают, и в целом радуется. От этого ему по-интеллигентски хорошо.
Только иногда у него появляются сомнения: уж не (само)обман ли… не второй ли свежести осетрина… Что-то такое.
Давайте поможем исполненному добрых намерений, но наивному библиофилу немного разобраться.
В любом явлении есть десятки или сотни особенностей, сторон, мелких и крупных элементов, компонентов и так далее. Некоторые из них основополагающие, а некоторые – второстепенные или необязательные. Основополагающие отличают рассматриваемое явление от других.
Представим себе инженера-строителя, которому мы задали вопрос о том, что такое дом. Он обстоятельно рассказывает об обоях, плинтусах, выключателях, кондиционерах. Более того, говорит, что есть разные виды обоев, выключателей и т.д. Упоминает о чем угодно, имеющем отношение к дому, только не упоминает о фундаменте, стенах и крыше. И вроде бы перечисленное тоже важно, но наше доверие к специалисту подорвано.
Или спрашиваем у фармаколога: как устроена таблетка от головной боли? Фармаколог рассказывает, что таблетка эта желтая и круглая, что она состоит из крахмала, талька, красителей и вкусовых добавок… А как же действующее вещество, без которого это не лекарство, а крахмал, тальк, краситель и подсластитель? – А про действующее вещество фармаколог не говорит, – может, оно для него не важно, может, он о нем не знает, а может, в его таблетках его и нет. Но тогда, повторю, это пустышка.
Отличие приведенных примеров от того, что мы хотим обсудить, в наглядности: наличие фундамента и стен у дома или действующего вещества в лекарстве как главного в них, без чего они не дом и не лекарство, – вещи, понятные на поверхности, здесь все очевидно.
С прозой сложнее, поэтому почему бы нам не пойти по пути отрицания. Так сказать, апофатики. Давайте позадаем вопросы: чем проза не является? К чему не сводится? Что в ней не обязательно?
Как бывает с отрицательным мышлением, в итоге рискуем остаться ни с чем, – так же, как человек, живущий со знаком минус, решающийся умственно сбросить с себя титулы, звания, должности, награды, деньги, имущество и т.п., рискует осознать, что он ноль. (Спойлер: у нас все будет хорошо).
Итак.
Есть ли гарантия, что то, что издано или распечатано на принтере с подзаголовком «рассказ», «повесть», «роман», с фразой «современная проза» на авантитуле, ими являются? – Очевидно, нет. Как гласит народная мудрость, на заборе тоже написано.
Вещь напечатана в толстом журнале. Стало быть, проза? – Не всегда: вкусовой или конъюнктурный выбор редактора. А редактор может быть как наш инженер или фармаколог. Да и сколько их всего…
Вещь напечатана в мега-издательстве. – Печатают в основном то, что продается (капитализм, не забываем), то, что надо продвинуть ради пропаганды своих/начальнических идей, то, что понравилось редактору. А всмотримся опять в редакторов… Среди которых, безусловно, есть чудесные люди.
В продолжение предыдущего: опубликованное в огромных издательствах массово читают. – Еще бы. Что ж еще читать.
Вещь получила премию. – Вглядимся в членов жюри (среди которых попадаются чудесные люди). Плюс возможное кумовство. Плюс смотри выше о капитализме и пропаганде. Яхина, например, была в одном коротком списке с Даниловым.
Уважаемость автора в тусовке. А это что значит? – Завсегдатай. Общительный. Имеет приличные взгляды. Ведет круглые столы и посещает фуршеты. Много лет в какой-нибудь редакции. Понятно, впрочем, что «он свой» или «он друг» не равно «он талант».
Мудрые философские мысли? – Приятно, если они в прозе есть. Но они есть и в философии. Получается, проза дублирует роль философских трактатов?
Психология? – Она есть в книгах по психологии, психоанализу и т.п.
Обучение добру? – Для этого существуют проповеди, заповеди и выступления лидеров нации. Если бы это было в прозе (и вообще в литературе) главным, в чем бы была ее уникальность?
(Чехов – Суворину: «Вы хотите, чтобы я, изображая конокрадов, говорил бы: кража лошадей есть зло. Но ведь это и без меня давно уже известно».)
Искренность, интимность? – Тут победят всякого рода исповеди, дневники и автобиографии.
Политическая заряженность и общественная актуальность? – Это найдется в каждом утюге: журналы, газеты, ТВ, соцсети и т.д. (Пассажи о Пражской весне – самые слабые места в романах Кундеры. Но мы не узнали бы с вами никакого Кундеру, не будь у него антисоветской «повесточки». Не было бы без нее и нобелевских лауреатов Пастернака и Солженицына, Алексиевич и прочих борцов за демократию в странах Центральной Африки.)
Сочность описания, юмор, изящество фраз, лаконичность, стилистика вообще, меткость наблюдения? – Все эти хорошие вещи могут быть где угодно – у журналиста, стендапера, тамады. Этим вещам (кроме юмора), кстати, можно научить. Им, собственно, и учат на большинстве семинаров прозы, ведущие которых постигли дзен.
Что остается? Или проза – просто ловкая компиляция перечисленного? – Остаются две неназванные вещи: (1) ощущение подлинности вымышленного, живости персонажей, иногда квалифицируемое как «чудо», (2) неожиданное (порою и для самого автора) понимание на стыках мелочей чего-то такого о жизни, о чем не расскажут в самом умном философском сочинении, невыразимого ни через какой другой текст.
Если хотя бы одна из этих вещей есть – перед нами проза.
Здесь нужны примеры. Их, слава Богу, много, но выберем что-то короткое: повесть Маркеса «Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и ее бессердечной бабушке» и рассказ Чехова «Свадьба».
Повесть Маркеса удобна: в ней есть одно конкретное место, в котором (по словам многих читателей) происходит необъяснимое. В повести этой все великолепно, но в том отдельном абзаце происходит нечто необычайное.
Если произведение вам не знакомо, можете провести эксперимент: отложить эту статью и прочитать.
…
Да, это в конце, там, где герой убивает бабку, – бьет ее ножом в горло. Когда Маркес пишет, что из горла старухи пошла зеленая кровь. Отчего бы вдруг? – Но в эту кровь верится больше, чем в реальность.
Иногда живость работает по совокупности: одного чудесного места нет, и написано вроде бы безыскусно и о мелочах, о не особенно интересных событиях.
В «Свадьбе» Чехова описана ординарная провинциальная свадьба небогатых горожан. Подряд, как в кинохронике, Чехов воспроизводит происходящее, и никаких размышлений, мудрствования, двойного дна. Жених и невеста, родственники, подвыпивший отец невесты…
А в конце, по отзывам многих читателей, их душат любовь и нежность к этим нелепым, простым, смешным и почему-то таким родным людям, ушедшим, которых никогда больше не будет. Каким-то образом у Чехова получается такой надмирный взгляд на них. Хочется плакать.
В этом рассказе приподнимается завеса тайны жизни, всего ее строя, и от этого больно и сложно, но теплоты и благодарности больше, чем горечи и сожаления.
Подведем итог. Разговор здесь шел о том, на каких основаниях можно считать, что такие-то пишущие люди, при всех различиях между ними, все-таки находятся в одном поле, а такие-то – в другом.
Проза как широкое явление имеет ядро и периферию. Если взять того же Чехова, большая часть его газетно-журнальных публикаций, особенно ранних, – зарисовки, анекдоты, репортерство. Но Чехова не было бы как Чехова без поздних рассказов (именно рассказов, не новелл и анекдотов), в которых есть эта живость и/или неожиданное понимание через ворох повседневного чего-то глубокого, тайного и всеобъемлющего (причем иногда даже чуть больше, чем о жизни), о чем по-другому, кроме как через этот рассказ, не рассказать.
Ядро значительно меньше периферии. Но это и есть та подлинная проза, без существования которой проза в целом заслуживала бы не больше внимания, чем фейсбуковские* заметки.

* Продукт компании Meta, признанной экстремистской в Российской Федерации.